Андрей Шарый - Балканы: окраины империй
- Название:Балканы: окраины империй
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Азбука-Аттикус
- Год:2018
- ISBN:978-5-389-15973-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Андрей Шарый - Балканы: окраины империй краткое содержание
Балканы: окраины империй - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Влияние Реформации было здесь непродолжительным, потому что очень уж тяжело давил католический пресс набожных Габсбургов, но тем не менее оказалось значимым. В среде лютеранских священников во второй половине XVI столетия зародился словенский национальный порыв; как раз в ту пору проповедник Юрий Далматинец перевел на словенский язык Библию, а ученик Эразма Роттердамского богослов Примож Трубар впервые употребил вместо термина «восточноальпийские славяне» понятие «словенцы». Окончательно это самоназвание установилось в XIX веке скорее как политический фактор, для отсыла к славянской традиции [56] В немецкоязычном обиходе до середины XIX века за словенцами сохранялось название «венды» ( Wenden ), обычно использовавшееся в эпоху Средневековья для общего обозначения славянских племен, живших по соседству с германцами (прежде всего для полабских славян).
.
Франц Курц. «Франце Прешерн». 1850 год
Франце Ксаверий Прешерн (1800–1849) — вероятно, самое блестящее литературное имя юго-востока Европы XIX века, современник и достойный творческий соперник Байрона, Пушкина и Мицкевича. Вряд ли этот словенский поэт чувствовал себя даже в малой степени связанным с Балканами: он родился и провел всю жизнь в австрийских императорских провинциях и работал в русле общеевропейской литературной традиции, соотнося свои стихи с творчеством Петрарки, Шекспира и Гёте, с философией Гегеля и братьев Шлегель. Выходец из многодетной крестьянской семьи, Прешерн благодаря поддержке дяди-священника получил юридическое образование, а потом и докторскую степень. Карьера юриста, однако, не сложилась. Как полагают одни биографы, это случилось по вине властей, преследовавших Прешерна за неблагонадежность (он считал Габсбургов поработителями словенцев), другие ищут причины в сложном характере поэта и его алкоголизме. Литературное наследие Прешерна не слишком обширно, составляет один толстый том, главное в нем — циклы романтических стихотворений и поэма «Крещение при Савице». Вершиной творчества Прешерна считается «Венок сонетов», послуживший примером для русских стихотворцев (и Волошина, и Брюсова), поскольку в отечественной литературе такой поэтической формы до начала XX столетия не существовало. Четырнадцать силлаботонических итальянских сонетов созданного в 1834 году поэтического построения сплетаются друг с другом: каждый последующий начинается со строки, которой оканчивается предыдущий; последний, пятнадцатый, целиком состоит из этих повторяющихся строк. Патриотический стих Прешерна 1844 года «Здравица» (запрещенный австрийской цензурой) дал текст современному гимну Словении. Прешерн в равной степени мастерски сочинял на немецком и на словенском, переводя на оба эти языка поэтическую классику своей эпохи. Эксперты так характеризуют смысл деятельности Прешерна: он задал национальный литературный канон, доказав, что словенский — «язык поэзии самого высокого уровня, выразитель мыслей интеллектуально развитого человека, носитель и основа самых разнообразных жанров» (Майя Рыжова). Это правда: Прешерн в совершенстве владел различными литературными формами, виртуозно использовал традиции народной поэзии. Главные мотивы этой мрачной лирики (Прешерн дважды пытался наложить на себя руки) характерны для романтизма — несчастная любовь, страдающая родина, несовершенство мира, одиночество пиита. «В целом жизнь Прешерна была несчастливой», — подвел итог один из биографов. Музой и мукой поэта стала дочь богатого торговца Юлия Примиц, которой посвящены самые пылкие и самые горькие прешерновские строфы. Прешерн был на 15 лет старше своей любимой и не добился от нее взаимности: Юлия «даже отдаленно не способна была оценить поднесенный ей поэтом дар», предпочтя пьющему стихотворцу преуспевающего адвоката. Мечтавший о высоких отношениях поэт удовольствовался земной связью с горничной Аной Еловшек, ставшей матерью троих его внебрачных детей. Вместе с филологом Матией Чопом Прешерн стоял у истоков словенского романтического национализма, редактировал первый словенский литературный альманах Kranjska čbelica («Крайнская пчёлка»). Скончался поэт в 1849 году от цирроза печени. В последние, кризисные годы жизни рядом с Прешерном не оказалось друга, который, подобно пушкинскому Жуковскому, сохранил бы рукописи гения. Архив Прешерна сожгли. Настоящее признание к нему пришло через десятилетия после смерти, но ныне Прешерн — безусловное солнце словенской поэзии. Его имя носит площадь в Любляне (бывшая Девы Марии); на площади — памятник поэту, одна из фигур которого, полуобнаженная муза, в свое время вызвала ропот общественности; день смерти Прешерна, 8 февраля, отмечается как праздник словенской культуры. О нем, важном факторе национальной идентификации, написаны километры исследований. Но никто не сказал о подвиге Прешерна во имя народа лучше, чем в седьмом из составивших венок пятнадцати сонетов сказано им самим:
Гнетут громады замка крепостного,
Как при Орфее, в давние те годы
Пленившего фракийские народы
В горах Родопских Гема снегового.
Послало небо б нам певца такого!
Опять Орфей повел бы хороводы,
Согрел бы Крайну песнями свободы
Словенцев всех из племени любого [57] Перевод Сергея Шервинского.
.
Конечно, словенцы тоже боролись за самосохранение, и их борьба была совсем непростой. Но все же история этого народа выглядит, если уж сравнивать, далеко не самой сложной и уж совсем не такой жестокой, как у сербов или болгар. Словенский писатель Эдвард Коцбек в своих парижских заметках середины XX столетия самокритично писал: «В нашей истории напрочь отсутствуют всякие великие страсти, скудость ее не позволяет говорить о важной миссии. Мы не имеем возможности опираться ни на оригинальное вероисповедание, ни на особый темперамент. Специфика нашей страны — скорее выпуклость, нежели вогнутость, она лишена реального центра тяжести, который обозначал бы центр в смысле как географическом, так и этическом». Кровавая заря взошла над Словенией только век назад, когда мало кому в Европе недоставало беды. Может быть, поэтому изучение книг о словенском прошлом не самое захватывающее чтение: в этой седой древности мало парадоксов, нет ни надрыва, ни пафоса, ни страсти. Словенский путь на вершину самого высокого пика Юлийских Альп, Триглава, кажется выверенным, неторопливым и рациональным. По общеевропейским меркам в буквальном смысле слова еще и ранним: эта вершина была взята в 1778 году, за восемь лет до покорения Монблана и за полвека до покорения Эльбруса (греки, напомню, «официально» поднялись на Олимп только в XX столетии). Известно, что в волшебном саду на склоне Триглава в стародавние времена обитал белый горный козел, охранявший от злых людей несметные сокровища. Златорога застрелил жадный охотник, но из пролитой крови вырос чудесный цветок и вернул козлу жизнь. Негодяй жестоко поплатился за содеянное, а Златорог разрушил свой сад и исчез. Сокровищ тоже никто не видел.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: